Это письмо-воспоминание прислала в Институт истории Мария Николаевна Леонович, дочь погибшего 29 декабря 1939 года, во время советско-финской войны, жителя д. Исерно Слуцкого района красноармейца 101-го стрелкового полка 4-й стрелковой дивизии Николая Марковича Дубины. Обстоятельства его смерти и месте захоронения она узнала из книги А. М. Литвина «На той войне незнаменитой : советско-финляндская война и Беларусь (1939—1940 гг.)» [1], о которой ей сообщил проживающий в Минске сын Владимир Михайлович Леонович, он же связался с нами и дал телефон мамы. Мы много раз говорили с ней по телефону, и она после долгих уговоров согласилась написать о том, что было раной ее памяти. Мы планировали опубликовать это письмо в готовящейся к переизданию в доработанном и дополненном издании этой летописи, работа над которой еще продолжается. Поэтому, приняли решение опубликовать его в книге «Народны летапіс Вялікай Айчыннай вайны: успомнім усіх!». Приводимые в письме-воспоминании сведения о судьбе семьи погибшего солдата, отца семерых детей, жизненных передрягах самой Марии Николаевны, поражают жизненной правдой о военной повседневности, о трудностях и страданиях, перенесенных простыми белорусскими крестьянами в годы военного лихолетья.
Мария Николаевна прислала фотографии своего отца и матери. К сожалению, М. Н. Леонович ушла из жизни 28 октября 2015 г., на 91-м году жизни. Фото мамы и отца, Михаила Сидоревича Леоновича, прислал В. М. Леонович. Мы оставили без изменений стиль письма, исправив только незначительные погрешности и неточности.

Николай Маркович Дунин (1903—1939)	Фекла Долматовна Дунина (1903—1957)

Многоуважаемый Алексей Михайлович, здравствуйте!
Пишет Вам Леонович (Дубина) Мария Николаевна.
Свое повествование начну с 1939 года. В 1939 году я окончила Играевскую семинарию с отличием. Отец, Дубина Николай Маркович, 1903 года рождения, работал тогда бухгалтером в Кировском сельпо. В Слуцком райпотребсоюзе давали работникам путевки для детей, которые отлично учились, в дом отдыха или на экскурсию на неделю в Москву. Я согласилась поехать в Москву, ведь это тогда была мечта каждого ребенка из деревни — побывать в Москве. Поехала я в Москву в июле, но, когда возвратилась домой, встретить меня не было кому, потому что отца забрали на военные сборы. Документы я подала в Слуцкое педучилище. Меня в педучилище зачислили без экзаменов как отличницу и дали общежитие и повышенную стипендию в 60 руб. Но в общежитии надо было иметь свою постель, койки были жесткие. Встала проблема, как привести из деревни постельное белье. Дело в том, что вокруг был объявлен карантин (скот болел ящуром).

Вдруг неожиданно пришел домой отец и завез меня в общежитие. Кажется, все сложилось хорошо. Но в середине сентября, когда Германия напав на Польшу, продвигалась на восток, Советский Союз двинул войска, чтобы освободить территорию Западной Беларуси и Западной Украины, отца вновь призвали в армию. Ему очень не хотелось идти туда, но ничего не поделаешь. С Западной он писал письма. В предпоследнем письме он писал, что их уже отправляют домой, но через день получили другое письмо, где сообщил, что они едут на финский фронт. Больше писем от отца не было. Как-то пришло в деревню письмо от нашего соседа, в котором он написал, что Николай Маркович с боя не вернулся. Вся семья была в слезах. А плакать было кому. Осталась мать и семеро детей. Я была старшей, мне было 15 лет, а остальные мал мала меньше. Младшей сестричке не было еще и годика. С нами жил дедушка, т. е. отец отца, ему было уже за 70. Он так затосковал, что слег и весной умер. Вот и осталось нас семеро сирот. Помогло нам то, что мать получила 1000 руб. за многодетность, ведь в колхозе работала только мать, и хлеба у нас почти не было. Мне пришлось рано повзрослеть. Учась в педучилище, я покупала хлеб в Слуцке и искала оказии, с кем передать его семье, ведь дома маленькие просят маму есть. Однажды мне повезло, женщина продавала два пуда пшеничной муки простого помола, вот я купила и как раз были подводы из Исерна, и я отправила муку домой. У меня легче стало на душе от того, что маме будет чем накормить детей. А мать тоже обрадовалась, можно будет детям хоть затирки сварить. А весной и летом мать просила маленьких, чтобы они собирали побольше лебеды и щавеля, чтобы было гуще, потому что не было хлеба. Летом мать и я уже на каникулах, а также брат все работали в колхозе, зарабатывали зерно, картошку, кое-какие деньги, обрабатывали свой огород. Шло время, а об отце ничего нам не сообщали. К маме пришел ее друг детства, он был немного грамотный и написал письмо К. Е. Ворошилову. И вот, не помню, весной или летом пришло извещение, что отец пропал без вести. Только тогда нам выплатили 1000 руб. Из д. Исерна на финской погибло тогда человек семь. Вот эти деньги нас и поддержали, и мы не пошли просить милостыню, а жили все при маме. Трудно было, семья большая, надо было накормить, одеть, обуть. Трудились все, как муравьи, а жили впроголодь. Но все же жили, трудились. Летом 1941 года, когда я уже окончила второй курс педучилища, началась Великая Отечественная война. Мы сдавали последний экзамен за второй курс уже в общежитии, потому что в здании педучилища был призывной пункт. Опять война, опять горе, страшные годы нацистской оккупации.

Личный листок по учету партизанских кадров М. С. Леоновича

В первый год войны при немцах были еще колхозы, и я работала свинаркой на свинарнике, потом колхозы разобрали, дали наделы земли. Мы все трудились на земле. Но в 1943-м году объявили, что в Исернском сельсовете будет мобилизация молодежи в Германию. Тех, кто был женат или замужем, мобилизации не подлежали, поэтому чтобы не попасть в Германию, молодежь начала расписываться. У меня был друг Михаил Сидорович Леонович, 1924 г. р., в соседней деревне Играево, он был студентом второго курса техникума в Минске. Мы с ним решили расписаться. Многие тогда расписались, а потом разошлись, а мы как-то сошлись характерами и остались жить. Но в 1943 году молодежь начала уходить в лес, в партизаны. Молодой парень из Исерна, Николай Данилович Белько, 1913 г. р., мл. лейтенант-окруженец, летом 1943 года организовал партизанский отряд в Любанском районе. Туда ушел и мой муж. В это же время немцы в соседней деревне Великая Слива забрали несколько партизанских семей и расстреляли. Схватили и расстреляли отца моего мужа. Он был коммунист, работал председателем сельского совета, а сосед полицай, за что-то поспорил с ним, поехал, привел немцев и отца моего мужа, Сидора Петровича Леоновича, вывели за деревню, заставили выкопать яму и расстреляли. И мы всегда боялись, что еще найдется предатель, поэтому всегда, когда наезжали в деревню немцы, или полицаи, старались спрятаться. Тогда партизаны начали думать, как забрать семьи в партизанскую зону. Только осенью 1943 г. партизаны ночью вывезли нас в партизанскую зону. Туда вывезли много семей из Играева, Працевичей, Исерна и других окрестных деревень. Наш отряд имени 14 слуцких партизан стоял в д. Озломль Любанского р-на, а мы жили в глуби партизанской зоны в д. Живань. Я в отряд не могла пойти, ибо была уже беременна. Так прожили осень и зиму. А на предвесне немцы затеяли облаву на партизан в Любанском р-не. Партизаны могли уйти в другие леса, но многих связывали семьи. Тогда часть партизан оставили оберегать семьи, а основные силы ушли в Старобинский район, в большие леса. А в середине этих болот был партизанский аэродром. Прибыл самолет и 

привез оружие, медикаменты, и вот там партизан окружили. Тогда погиб и командир отряда им. 14 слуцких партизан Белько Николай Данилович. Партизаны прорвали оборону и вышли из окружения, но все же часть осталось в болотах и выходили поодиночке. Там был и мой муж. В это время я родила, но ребенок умер. Когда вернулся муж, мы перебрались в отряд, но тут другая беда — он заболел тифом. Нас с мужем поселили недалеко от семейного лагеря, ведь в отряде оставаться нельзя, чтобы не заболели другие партизаны. Мне удалось выходить мужа, и накануне освобождения нас забрали в отряд, но меня не записали в отряд, я так была — как семья. После освобождения муж ушел в действующую армию. Участвовал во взятии Кенигсберга, Пилау и др. А я устроилась работать учительницей начальных классов в Играевскую среднюю школу. Третий курс окончила заочно и проработала в школе 36 лет. А муж еще отслужил срочную службу на Урале, вернулся домой в 47 году. У нас дочка и три сына, живут и работают. У меня теперь 9 внуков и 7 правнуков. Мне ведь уже 88-й год.
А еще о жизни матери в д. Исерно. Когда я вышла замуж, мать осталась с шестью детьми. Одна девочка умерла. Она заболела, врачей не было, лекарств тоже. Когда мы уехали, дома было все спокойно. Но как-то зимой немцы сделали облаву в деревне, забрали мужчин и парней. Брат тоже попался, его завезли в Витебскую область. Там заставляли ремонтировать железную дорогу. Но когда начали немцы отступать, они этих пленников увозили с собой. Брату удалось удрать где-то в Латвии, и он добрался домой. А потом служил на Балтийском флоте. Мама, после того как взяли брата, осталась с четырьмя девчонками. Но когда освободили, только одна окончила сельхозтехникум в Жировичах. А остальные работали в колхозе, оканчивали учиться, вербовались, уезжали на работу.
Из всех семерых нас осталось только трое. Одна сестра в Казахстане, одна живет в Исерно, и я живу теперь в Працевичах (бывшее Играево). Живу одна. Муж умер в 82 году. Дети разъехались: Двое живут в Минске, один в Слуцке, один в Исерно.
А мама, Фекла Долматовна, умерла рано, когда ей исполнилось 54 года. Тяжелая жизнь, хлопоты, заботы — все это сказалось на здоровье, но детей не пустила просить милостыню, всех подняла на ноги, как могла, оберегала, учила, как говорят в народе, всех поставила на ноги.
Ну вот. На этом оканчиваю повествование о своей жизни. Все, что написала чистая правда. Если что и не так написала, может наделала ошибок, прошу извинения. Ведь уже старая, иногда путаются мысли, не слушается рука. Но все, что было отлично, помню. Я написала очень кратко, как только могла.